ДМИТРИЙ МИНИН 
23.10.2021 

Байден может уйти до срока – кто вместо него?
Доверие к президенту США стремительно падает

По последним данным, политику главы Белого дома одобряют всего 37% американских избирателей.

Аналитики все чаще пишут, что президент оказался в системной «ловушке», выхода из которой не видно. Не исключается его добровольная отставка из-за отсутствия сил и здоровья. Многим кажется, что президент уже сам тяготится непосильной ношей, которую на него взвалили.

Сильно повлияло на падение популярности Байдена бегство США из Афганистана. Однако американцев больше беспокоит даже не это, а появление на их территории десятков тысяч афганских беженцев, которых они поголовно считают скрытыми алькаидовцами*. Ведь союзники по НАТО отказываются принимать афганцев в значительных количествах. Трещит по швам «трамповская стена» на границе с Мексикой, откуда возрос иммиграционный поток (до 200 тыс. в месяц). Властями недовольны также из-за хромающей экономики, из-за неспособности справиться с «пандемией». Не удается заглушить коррупционные скандалы вокруг сына президента – Хантера…

Джо и Хантер Байдены

Значительная часть американских СМИ, ранее поддерживавшая Байдена в его противостоянии с Трампом, разочарована. New York Post, например, настойчиво требует себе Пулитцеровскую премию за разоблачение Хантера Байдена. The American Spectator называет Байдена «слабоумным седовласым президентом-неудачником, хуже коронавируса». The American Thinker перечисляет замеченные им у Байдена «симптомы Альцгеймера».

А впереди маячит уход американцев из Ирака и Сирии. Договоренность об этом была достигнута с Багдадом еще в начале года. Вашингтон был бы не прочь повременить с выводом или сохранить там какую-то часть сил, но победивший на иракских парламентских выборах 10 октября националистически настроенный религиозный лидер Муктада ас-Садр, как и его возможные партнеры по правительственной коалиции, требуют строгого выполнения Белым домом имеющегося соглашения. Ведь Багдаду судьба Кабула не грозит, он способен громить разрозненные отряды запрещённой в России группировки ИГ* самостоятельно. А вот развалиться в этом случае могут созданные при американской поддержке протогосударственные курдские образования в Ираке и Сирии. То есть следующей жертвой американцев, по всей видимости, станут курды. Появление в США десятков тысяч еще и этих новых беженцев нанесет дополнительный удар по репутации Байдена.

Муктада ас-Садр

Положение демократов усугубляется тем, что 8 ноября 2022 года должны состояться промежуточные выборы в конгресс. Будут оспорены все 435 мест в палате представителей и 34 из 100 мест в сенате. Сейчас контроль над конгрессом держат демократы, но в палате представителей их перевес невелик (8 человек), а в сенате места между двумя партиями делятся поровну. Считается, что верхняя палата конгресса всё-таки за демократами, поскольку к этой партии добавляется голос возглавляющей сенат вице-президента Камалы Харрис.

При сохранении этих тенденций вероятность того, что в результате промежуточных выборов республиканцы получат большинство в обеих палатах и своего спикера палаты представителей, довольно высока. Продолжающий колесить по стране и собирать большие митинги Д. Трамп не щадит ради этого сил, мстя, таким образом, за допущенные по отношению к нему, по его мнению, несправедливости.

[align=center]Камала Харрис[/align]

В случае ухода Байдена после ноября 2022 г., когда Камала Харрис займёт его пост, может сложиться ситуация, при которой ее прежнее место займет республиканский спикер палаты представителей. Он в соответствии с конституционной очерёдностью преемственности президентства является третьим в этом ряду (четвёртый – госсекретарь).

Нечто похожее в американской истории уже происходило. В 1973 году республиканец Джеральд Форд с места спикера в палате представителей был кооптирован президентом Никсоном на должность вице-президента вместо проворовавшегося и отправленного в отставку Спиро Агню. А в 1974 году Форд занял место Никсона после ухода того из-за Уотергейтского дела. Правда, тогда все происходило в республиканском кругу, причём через пару месяцев «слоны» после перевыборов потеряли большинство в палате представителей, но Форд уже стал президентом.

Джеральд Форд

В Америке его нередко называют «худшим» главой Белого дома за всю историю. Но это скорее относится к механизму назначения, в котором виновата американская конституция. На деле Форд санировал чудовищный внутренний кризис после Уотергейта, прекратил Вьетнамскую войну и достаточно уверенно шел по пути разрядки с СССР. Сменивший его демократ Джимми Картер был гораздо слабее.

Дж. Форд и Л. Брежнев

Соблазн повторения «стратагемы Форда» на этот раз в исполнении демократов велик, причем до ноября 2022 г., когда спикером палаты представителей может стать республиканец. Став в случае ухода Байдена вице-президентом и имея за спиной конгресс, этот политик-республиканец будет в состоянии парализовать президента-демократа, да еще такого, как Харрис. Выдвинутая в основном не по заслугам, а для успешного прохождения электорального цикла (женщина, да ещё афро-азиатского происхождения), она не проявила никаких способностей к управлению государством. Сказать, что К. Харрис «подставляет плечо» Байдену, было бы большой натяжкой. Во всех сложных и сомнительных ситуациях вице-президент предпочитает куда-то исчезать и не брать на себя никакой ответственности. К ней нужно крепкое «второе лицо».

Пока на эту роль может претендовать только демократический спикер палаты представителей Нэнси Пелоси. Женщина своеобразная и амбициозная, но едва ли способная помочь К. Харрис в деле государственного управления, в том числе по причине преклонных лет (81 год, она старше Байдена). Связка двух женщин может привести Америку к еще большему хаосу и лишить демократов каких-либо шансов на президентских выборах 2024 года.

Нэнси Пэлоси

Демократам было бы предпочтительней в скорейшие сроки найти на место Пелоси кого-то другого. Но заменить её кем-то более подходящим до промежуточных выборов в конгресс непросто. Оставить пост, чтобы его занял кто-то другой, совсем не в характере Нэнси. У демократов возникает классический цугцванг.

Республиканцев же сложившаяся ситуация устраивает. При этом выдвигать на второй срок в 2024 году Дональда Трампа, который потом может повторить вероятную судьбу Байдена, им не очень хочется. Они используют его потенциал с прицелом на выборы в конгресс 2022 года. И если им удастся заполучить в конгрессе своего спикера палаты представителей, который затем станет вице-президентом, то в 2024 г. он поведет республиканскую президентскую кампанию. Так можно было бы элегантно избавиться и от Трампа.

Наиболее высоки шансы выдвижения республиканцами после возможной избирательной победы на должность спикера палаты представителей, а затем и вице-президента лидера республиканского меньшинства в этой палате Кевина Маккарти. Он был последовательным сторонником Трампа и оспаривал результаты избрания Джо Байдена. У Маккарти, как и у Байдена, ирландские корни. Выходец из Калифорнии, Маккарти способен подорвать многолетнее доминирование демократов в этом ключевом штате. Против него, возможно, не будет возражать и Трамп. Калифорниец вполне в состоянии оттеснить К. Харрис от власти.

Кевин Маккарти (56 лет)

Однако должность спикера палаты представителей при победе Республиканской партии на довыборах может возжелать и председатель ее национального комитета, то есть формальный нынешний лидер Ронна Ромни Макдэниэл из еще одного важнейшего штата – Техаса.

Ронна Ромни Макдэниэл (48 лет)

Она племянница известного политика, не раз баллотировавшегося в президенты, Митта Ромни (Макдэниэл – по мужу). Вот уж она точно «перекусит все косточки» Камале Харрис.

Заглавное фото: REUTERS/Carlos Barria

«Северный поток – 2» — новое качество газовых войн
20.10.21 23:10

Когда Россия и Германия заявляют, что «Северный поток – 2» - исключительно экономический проект – это верно, но не совсем. Он действительно носит исключительно экономический характер, с точки зрения участвующих в нём хозяйствующих субъектов. Участники «Nord Stream – 2 AG» вложили в проект деньги и намерены получить прибыль

Дело, однако, в том, что «газовые войны» начались не только задолго до появления проектов, обходящих территорию Украины, морских «потоков», но и задолго до распада СССР и возникновения на месте УССР независимой Украины.

Первая газовая война была развязана США против СССР и Германии сразу же после заключения в 1970 году между ФРГ и СССР «сделки века» — контракта «Газ-трубы». Вашингтон начал немедленно работать на срыв сделки. И, хотя усилиями Москвы и Бонна контракт в целом был выполнен, США удалось при помощи санкций частично приостановить поставки труб большого диаметра из ФРГ в СССР.

Более того, начало первой газовой войны можно отнести ещё на десять лет в глубь истории. В 1963 году Америке через КОКОМ (Координационный комитет по экспортному контролю — организация, координировавшая усилия стран Запада в экономической части холодной войны против СССР) удалось добиться отмены договора 1960 года по поставке в СССР из ФРГ труб большого диаметра (необходимых для строительства магистральных газопроводов). Правительство ФРГ под давлением США отменило контракт 1960 года, ссылаясь на «интересы безопасности союзников».

Так что, как видим, США и раньше удавалось затягивать реализацию совместных проектов СССР (России) и Германии, но не удавалось сорвать их полностью. Тем не менее, газовые войны продолжаются уже больше 60 лет, и нет никаких оснований считать, что с вводом в строй «СП-2» они иссякнут.

История данного конфликта свидетельствует также о том, что оптимистичные предположения некоторых российских экспертов о том, что с достройкой «СП-2» и, соответственно, выводом из большой газовой игры Киева удастся навсегда закрыть проблему противодействия США экономическому сближению России и Германии, не являются оправданными. Украины не было, а газовые войны были, Украины не будет, но они не прекратятся.

Как было сказано выше, то, что имеет исключительно экономический характер для хозяйствующих субъектов и является примером преимущественно экономического сотрудничества между Россией и Германией как государствами, с точки зрения США, является предметом политических решений. Если же США решили политизировать конфликт (а они решили более полувека назад), то и для других участников проблема прекращает носить сугубо экономический характер.

США логично исходят из того, что если у германской промышленности появляется стабильный источник дешёвых энергоносителей и растущий рынок сбыта в СССР (России), то снижается экономическая зависимость Германии от ранее безальтернативного взаимодействия с США. Утрата же экономической зависимости даёт возможность федеральному правительству принимать независимые решения и в политической сфере. То есть Вашингтону не так страшно гипотетическое усиление российского влияния, как утрата возможности безальтернативно диктовать экономическую и политическую повестку дня своим союзникам.

При этом надо иметь в виду, что после Второй мировой войны США сделали на Германию главную ставку в плане своего контроля над Европой. Британию и Францию они до начала 70-х годов вытесняли из колоний, которые из объекта эксклюзивной эксплуатации колониальных империй должны были стать «общемировым достоянием», а фактически объектом эксклюзивной эксплуатации наиболее сильной в экономическом плане державы — США. Вашингтон заменял военно-политические механизмы обеспечения эксплуатации финансово-экономическими, в чём (огрублённо) и состояла суть неоколониализма.

Ни судорожно пытавшаяся сохранить статус «владычицы морей» Великобритания, ни деголевская Франция с её концепцией «обороны по всем азимутам» и доминирования на европейском континенте у США доверия не вызывали. Зато разгромленная в войне и полностью зависимая от Вашингтона Германия не давала никаких поводов к сомнению в своей лояльности. Поэтому США вложились в «немецкое экономическое чудо», поспособствовав превращению Германии в первую экономику континента и локомотив тогда ещё будущего ЕС. Вашингтон же способствовал и последующему (после распада СССР) ускорению, углублению и расширению европейской интеграции, превращению ЕЭС в ЕС.

Итак, США сделали Германию центром своего контроля над Европой и точкой сборки ЕС. В связи с этим утрата монополии на экономический контроль над ФРГ воспринималась ими крайне болезненно. Они политизировали проблему экономического сотрудничества ФРГ и СССР ещё в 60-е годы прошлого века, тем самым, вопреки своим изначальным планам и собственным интересам, способствуя политической эмансипации Германии. В ФРГ с недоумением обнаружили, что вполне выгодные в материальном плане сделки могут по политическим мотивам вызвать недовольство США. С тех пор Америка, оставаясь для Германии важнейшим партнёром, утратила свою политическую безальтернативность.

Фактически, политизируя проблему, США сами стимулировали те процессы, которые хотели остановить. Практика показывает, что, имея достаточную ресурсную базу, можно блокировать насущные экономические решения волевым политическим актом. Однако если экономике не удастся обойти политические ограничения, то её поддержание в рабочем состоянии будет требовать постоянного непроизводительного расходования дополнительного ресурса. Следовательно, рано или поздно ресурсная база исчерпается, и данная экономическая модель рухнет.

Когда в начале текущего столетия исчерпалась ресурсная база США, позволявшая им поддерживать глобальную гегемонию, одним из главных слагаемых которой был контроль над Европой, возник вопрос — какой элемент системы (европейский или американский) примет на себя удар. США пытались переложить все проблемы на ЕС, Евросоюз старательно уворачивался от подобной «чести». В результате начала рушиться американская глобальная империя.

Однако в этих условиях роль контроля над Европой для США только выросла. Не имея возможности сохранить глобальную гегемонию, США пытаются остаться доминирующим игроком в возникающем концепте великих держав (как Великобритания до Первой мировой войны). Для решения этой проблемы удержание подконтрольного Вашингтону экономически и политически европейского плацдарма становится принципиальным. Уход из Европы заставляют США замкнуться в рамках Североамериканского континента, при этом не факт, что им удастся удержать своё абсолютное доминирование хотя бы в рамках Североамериканской зоны свободной торговли (США, Канада, Мексика).

Российский газ стал для США символом уже не германской, а европейской эмансипации от американского диктата. Вашингтон рассматривал его как политическую угрозу, как оружие и будет рассматривать именно таким образом. В рамках американской системы политических ценностей, в рамках американской политической практики нет места предположению, что экономическое сотрудничество может развиваться без политического доминирования одной из сторон. В рамках американских представлений о политике происходит замена их гегемонии в Европе российской.

Все предложения Кремля спокойно развивать экономическое сотрудничество, вынося за скобки политические противоречия (которые должны сглаживаться по мере наработки практики экономического взаимодействия и роста взаимного доверия), США рассматривают как попытку обмана (сродни их собственному обещанию не расширять НАТО). Америка слишком увлечена политической детерминированностью. Для них принцип «в политике оцениваются не намерения, а возможности» является абсолютным. Даже если столетняя практика свидетельствует о том, что партнёр не планирует использовать экономические преимущества для политического насилия над США, Америка в это не верит, ибо сами американцы обязательно использовали бы эти преимущества именно таким образом.

Поэтому смешно ожидать, что с достройкой и вводом в строй «Северного потока — 2» стратегическая обстановка коренным образом изменится и газовые войны прекратятся. Нет. США будут искать возможность реванша. Поскольку же общемировая динамика свидетельствует о быстром ослаблении США и усилении России, поскольку также США уже не обладают абсолютным ресурсным превосходством над своими конкурентами (вопрос, обладают ли хоть каким-то или уже уступают), Вашингтону необходимо, во-первых, торопиться, во-вторых, работать в режиме блицкрига — на затяжное противостояние у Америки больше нет ресурсов.

В этом плане интересы США объективно совпадают с интересами Киева, для которого резкое обострение отношений с Россией, балансирование на грани войны также является последним способом привлечь к себе внимание Запада, получить ресурсную подпитку и удержать остатки своей политической системы от расползания ещё на какое-то время. Саму Америку горячая война на данном этапе уже не интересует. У неё нет возможности победного участия в подобном конфликте даже в качестве наблюдателя и посредника. Но самостоятельное (по инициативе Киева) перерастание российско-украинских газовый баталий в военно-политический формат для США может оказаться (или показаться) полезным. События последних месяцев показывают, что в случае обострения конфликта США старательно дистанцируются, чтобы продемонстрировать свою невовлечённость в инициируемый Киевом процесс обострения, но не делают ничего для того, чтобы остановить свою украинскую клиентелу.

Таким образом, в стратегическом плане нас ждёт продолжение противостояния с ослабевшими, но не сдавшимися США в политико-экономическом формате «газовых войн». Можно не сомневаться, что США сделают всё, чтобы под прикрытием зелёной (экологической) повестки нивелировать текущие успехи «Газпрома» и других российских компаний на углеводородном рынке Европы. Параллельно «экологическому» США будут отрабатывать и другие форматы «газовых войн».

В то же время в тактическом плане мы имеем дело с до предела разложившейся, не способной самостоятельно выживать, но отказывающейся спокойно умереть Украиной, которая пытается использовать американские «газовые войны» для привлечения внимания и ресурсов Запада к решению проблемы продления собственной агонии. За отсутствием иных аргументов Киев уже не первый год вполне серьёзно рассматривает провокацию контролируемого военного конфликта с Россией как способ решения проблем своей политической и экономической несостоятельности.

Опасность подобного развития событий для России заключается в том, что у Москвы пока нет хорошего решения военного кризиса на украинском направлении.

Разгром украинской армии и отпадение от Киева части территорий не решают проблему в целом. Наоборот, за счёт сокращения сферы ответственности, а также в условиях внешней угрозы происходит временная консолидация режима. Скорее всего, Киеву удастся привлечь и какую-то поддержку Запада.

Если же сделать ставку на блицкриг с полным демонтажом украинской государственности, то возникают вопросы: что дальше и кто возьмёт на себя ответственность за дальнейшую судьбу разорённой и погрязшей в долгах территории с озлоблённым расколотым населением? Эти же вопросы возникнут и в случае паллиативного решения, предполагающего смену действующего режима на какой-то иной (более адекватный). Где взять адекватных управленцев? Как обеспечить их принятие населением? Кто будет отвечать за поддержку нового режима, жизнеспособность которого будет не выше старого?

По сути сегодня для закрепления успеха с запуском «СП-2» для России важно окончательно вывести Украину за скобки глобальной политики, погрузив её в полную политическую и дипломатическую изоляцию, предполагающую, что на её проблемы мир будет обращать даже меньше внимания, чем на недавний государственный переворот в Гвинее. Необходимо избежать тактических рисков военно-политического обострения традиционной газовой проблемы и вернуться к устойчивому, привычному и традиционно успешному для Москвы позиционному противостоянию с США в вопросе газового (и шире полноценного экономического) сотрудничества России и Европы.

Ростислав Ищенко

Источник: Украина.ру