Юрий Котенок: Армяне считают, что руководство страны слило Арцах
11.11.2020 14:05
Российский военкор Юрий Котенок – о ранении в Карабахе, жестокости войны и шансах на примирение армянского и азербайджанского народов, которых почти нет.
«У меня было тяжелое ранение, очень тяжело идет заживание на ноге. Думаю, еще дней десять мне здесь точно надо быть. Сейчас нахожусь в Ереване, в медицинском центре «Эребуни», это один из лучших медцентров в стране.
Ранение я получил в Шуши – прямо в соборе. Я никогда прежде не был в Карабахе. Более того, в итоге я там был всего лишь два часа. Мы прибыли в Ереван, выдвигались в Карабах. По дороге узнали, что нанесен удар по собору, и заехали специально, чтобы это зафиксировать. Со мной был корреспондент портала «Офицеры России» Левон Арзанов и сопровождающий.
В соборе Христа Всеспасителя в Шуши за 15 секунд до прицельного удара БПЛА
Мы зашли в храм, я сделал стендап. Мы увидели последствия первого удара беспилотника – и в это время последовал второй удар. Нас совершенно четко вели, скорее всего, вычислили по телефонам – хотя они и были в авиарежиме. Нас вели от границы, дождались, пока трое человек с российскими гаджетами вошли в собор, и нанесли удар управляемым боеприпасом с беспилотника.
Думаю, они сто процентов знали, по кому стреляют. Так что можно сказать, что вы разговариваете с первым журналистом, который выжил, побывав в эпицентре удара с беспилотного летательного аппарата. Боеприпас разорвался в нескольких метрах от меня. Я пролетел метра четыре, получил тяжелое осколочное ранение практически всего тела. Один осколок – в сердце. В общем-то, был на том свете. Я не терял сознание, но когда открыл глаза после удара, я понял, что умираю. Я не мог сам выбраться из-под завалов – все руки в крови, я свои кости видел.
Слава Богу, пришли люди, которые прятались в укрытии, карабахцы. Меня вытащили из-под завалов, перенесли в машину. Это был самый тяжелый период, наверное, всей этой эпопеи. Знаете, я физически чувствовал, что умирал. Видел кадры потом, как меня несли. После меня от забора до оград шла струйка крови. Понимал, что это моя кровь.
Я не знал, куда меня везут, думал, что в шушинскую больницу – я не знал, что к тому времени она уже не существовала (по ней нанесли удар, делать операции было невозможно). Меня повезли в Степанакерт. Вез диакон местной церкви. Все это время, чтобы не умереть, я орал там, молился в этой машине. Он говорил: «Терпи, брат». Когда меня довезли, начал отключаться.
Ко мне в госпиталь позавчера пришел Шаген Николаевич Даниелян, один из ведущих торакальных хирургов института Склифосовского, который делал мне операцию в Степанакерте. Мы с ним так тепло пообщались. Он сказал, что ситуация была очень непростая. Он фактически вытащил меня с того света.
Во время операции душа моя была где-то там. Я помню все. Ко мне никто не приходил, но я испытывал очень тяжелое чувство. Знаете, как в фильме «Пятый элемент»: когда Лилу Даллас смотрела на экран, а ей показывали, что происходит с человечеством – и она плакала. Вот у меня похожее было состояние, потому что я понимал, что где-то рядом огромный негатив.
Я сейчас уже могу передвигаться, правда, с ходунками. Уже могу опираться на ногу, но там страшное ранение. Только на ноге микрохирурги провели три операции под руководством одного из ведущих микрохирургов кандидата медицинских наук Армена Рафаэловича Оганесяна. В том числе пересаживали плоть, чтобы закрыть рану. Все приживается тяжело, потому что организм очень обессилен, было потеряно много крови. Потихонечку, маленькими шажками идет восстановление.
Конечно, я общаюсь с людьми в больнице. В первую очередь, хочу сказать, что встретил здесь потрясающее внимание и любовь. Ко мне ходили люди, брали даже автографы… Понимаю, что для некоторых людей чуть ли не героем стал. Я, конечно, себя таким не считаю. Но люди очень тепло ко мне отнеслись, я окружен внимание и любовью.
В медцентре «Эребуни» после серии операций
Последние события очень тяжело ударили по людям, это видно. Многие подавлены. Здесь практически у каждого родственники там, воюют, кто-то ранен. Все очень переплетено, и люди очень, очень тяжело все это переживают. Разумеется, главный плюс – то, что сейчас не звучат выстрелы. Но вопрос в другом – какой ценой достигнуто это перемирие и что будет дальше. Этот вопрос беспокоит огромное количество людей. Я думаю, что последствия будут очень серьезными для армян и для армянской государственности.
Примирение народов Армении и Азербайджана? Честно, я считаю это практически невозможным. Не потому что кто-то плохой, а кто-то хороший. А потому что пролито столько крови, совершено столько военных преступлений! И в первую очередь – увы, это факт – это касается наступающей стороны. Это издевательства над пленными, это расстрелы, это глумление над христианскими ценностями, снос крестов – можно перечислять очень долго.
Эта огромная неприязнь, пропасть между народами – я не знаю, сколько должно пройти времени… Потому что эта пропасть только увеличивается.
Есть еще один важный момент, о котором не стоит забывать. Понимаете, режим Алиева в Баку сейчас не субъектен – это факт. Особенно это показали боевые действия, которыми по сути управляли турецкие офицеры. С политической точки зрения взят курс на аншлюс Азербайджана, он фактически превращается в один из регионов Турции. Характерный знак: очень многие в азербайджанской диаспоре стали называть себя турками. Это такой тренд именно среди азербайджанской элиты – вроде как они приходят к корням.
Никакого примирения быть не может: в Армении на уровне целого ряда поколений очень велика боль по поводу геноцида армян, который был век назад. Тогда в результате крушения Российской Империи был захвачен запад Армении. То, что удалось сохранить сейчас, это лишь осколок того пространства, которое занимал древний христианский народ Кавказа. Поэтому до какого-то примирения, нормальных отношений очень далеко. Если вообще возможно. Это действительно очень глобальная проблема, застарелый конфликт, и его разрешение лежит в геополитической плоскости. Здесь Турция рядом, аппетиты которой растут не по дням, а по часам.
Разочарование действиями России, конечно, есть. Меня оно не касается, у меня, как говорится, своя война, я искренне поехал поддержать Арцах, Карабах. Если бы все повторилось вновь и у меня был выбор – я бы все равно поехал. Это моя шестая война, я понимаю, о чем идет речь, понимаю, где историческая правда. Людям, которые живут на своей земле как минимум двадцать поколений, грозит физическое уничтожение, вытеснение…
Претензии в сторону России? Да, сейчас этим пестрят соцсети, мол, предательство и так далее. Но, вы знаете, армяне очень похожи на русских в этом плане – имею в виду попытки поиска каких-то причин, врагов. Проблема в том, что мы предаем себя сами – это касается и нас, и армянского народа. Прежде всего, Армения не помогла Арцаху. Есть движение за признание Арцаха, которое известно и среди Армян за границей, в Европе. Но ведь даже Армения сама за 30 лет не признала Карабах! Здесь огромные знаки вопроса стоят, и они не сняты.
В Армении вот в эти часы популярно мнение, что руководство страны фактически слило Арцах. Сейчас идут призывы к митингу, полиция задерживает несогласных. И я бы очень осторожно оценил перспективы нынешней исполнительной власти в Армении, которая допустила этот сценарий. Мне кажется, доверие людей к ним исчерпано. Могу ошибаться, но это моя личная точка зрения».
Евгений Дабижа