В ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ВОЙНЕ ЗАПАДА С РОССИЕЙ ЯГОДКИ ЕЩЁ ВПЕРЕДИ – NATIONAL INTEREST
Последствия нынешнего противостояния будут оценены позже, когда, как говорят мудрецы, они станут необратимыми
Максим Исаев
17 марта 2022 17:31
После начала специальной военной России по денацификации Украины Запад начал вводить жесточайшие санкции против Москвы, венцом которых стала, по сути, конфискация иностранных резервов РФ. Начавшаяся экономическая война между Россией и Западом принимает все более безжалостный характер. Последствия этого конфликта, скорее всего, будут ощущаться еще острее на сырьевых рынках, поскольку РФ является ключевым поставщиком энергоносителей, металлов и сельскохозяйственной продукции. Сам же российский лидер Владимир Путин назвал захват активов ЦБ РФ, по сути, «объявлением войны». И, кажется, стоит отнестись к его словам со всей серьезностью, пишет президент Общества Джона Куинси Адамса Дэвид Хендриксон в статье, вышедшей 14 марта в The National Interest.
В целом, отмечает автор, выбранная Москвой тактика ясна: если Запад разрывает связи с Россией со своей стороны, нужно разорвать эти связи со стороны России. Так, Кремль уже объявил об эмбарго на поставки определенных товаров на Запад, однако конкретный список пока представлен не был. В начале нынешнего кризиса бывший российский президент Дмитрий Медведев призвал Европу привыкать к необходимости платить за газ по непомерным ценам.
Вице-премьер Александр Новак заявил 7 марта, что Россия имеет «полное право» закрыть газопровод «Северный поток — 1» в ответ на закрытие Германией «Северного потока — 2», но еще не сделала этого. По словам Путина, контракты на природный газ с Западной Европой выполняются, но Россия вышла из спотового рынка, в результате чего цены на европейский газ на прошлой неделе в семь раз превысили среднюю цену в США в декабре 2021 года.
Цели России ясны: Москва хочет нанести как можно более серьезный ущерб Западу, но так, чтобы ее за это нельзя было обвинить. В связи с этим Западу, отмечает Хендриксон, стоит быть готовым к таким российским мерам, которые могут оказаться для него совсем неожиданными.
Если учесть, что Россия обладает значительным влиянием на рынке по части энергоносителей, металлов и зерна, Москва может ограничить поставки в различных критических узлах, провоцируя дефицит и скачки цен. Очевидной точкой давления может оказаться никель, по которому Россия занимает особенно доминирующее положение на рынке — на ее долю приходится 28% мирового экспорта.
Дело в том, что ограничения поставок этого сырья серьезно осложнят планы Запада по переходу автомобильного транспорта на электродвигатели. Кроме того, удар вполне может быть нанесен и по рынкам обогащенного урана (на долю РФ приходится 35% мировых поставок), палладия (24%), платины (16%) и неона (из России и с Украины поставляется 40−50% этого критически важного для производства полупроводников инертного газа).
Политика Запада сейчас заключается в том, чтобы отказываться от закупки у России того, в чем он нуждается не остро. Именно на эти сектора, где больше всего нужны российские товары, скорее всего, и будет оказано наибольшее давление. Какой бы товар Запад ни хотел вывести из-под своих санкций, именно там и будет наноситься удар. Россия — это крупный поставщик на рынок энергоносителей, зерна и металлов, и взрывной рост цен на эти товары играет ей на руку.
Эти ужасные пертурбации на рынках будут происходить в радикально новых условиях: нового денежного беспорядка, вызванного конфискацией активов российского Центрального банка. Такой шаг — это водородная бомба экономических санкций, по сравнению с которой исключение из SWIFT — бомба просто атомная. Руководство стран Запада, конечно же, не экспроприировало этот фонд, а просто заморозило его. Можно предположить, что средства все еще там, просто в каком-то смысле недоступные. В таких условиях участие России в какой-либо коммерческой сделке с Западом становится крайне проблематичным, поскольку платеж осуществляется через учреждение, подчиненное силам, только что захватившим активы России.
Санкции западных центральных банков ставят под вопрос значение денег по обе стороны границы между Востоком и Западом, потому что, если деньги, полученные в обмен на товары, могут быть конфискованы, это вообще не деньги. Не может быть сделки с деньгами, если счет, на который кладутся деньги, сам может быть заморожен и закрыт для продавца товаров.
Россия теперь должна существовать в условиях отрыва от Европы. Ей придется обратиться к Китаю. Торговля же России природными ресурсами почти наверняка будет иметь преференциальные аспекты: Москва будет четко различать друзей и врагов. Соединенные Штаты попытаются противостоять этой стратегии, угрожая КНР санкциями. Пойдет ли Америка ва-банк в этом опасном гамбите — ключевой вопрос будущего. Такой курс был бы довольно рискованным для администрации Джо Байдена.
Если проанализировать последствия сделанных недавно сторонами шагов, можно сказать, что характер экономических отношений между Западом и Россией все больше напоминает что-то вроде бартера — логика событий все явственнее указывает на такой исход. В мире бартера деньги не переходят из рук в руки. Они больше не признаются средством обмена, потому что, как показывает опыт, они реальны. В этой новой среде у кого что находится, тот тем и владеет, то есть имеет место абсолютное воплощение «права скваттера». Раз Россию толкают к фискальному и экономическому краху, она не станет выполнять свои финансовые обязательства перед внешними кредиторами. Раз ее собственность экспроприируется, она, в свою очередь, будет экспроприировать и национализировать чужую.
Внезапный и жестокий разрыв связей, знаменуемый санкциями, включая разрыв контрактов, серьезно ударит по мировой экономике и сильнее всего ударит по ЕС — сначала. Как обычно бывает с разрывами, он негативно скажется на благосостоянии обеих стран, и пострадают от него менее защищенные и обеспеченные люди. Взаимозависимость, благодаря которой Запад смог нанести такой сокрушительный удар по России на начальных этапах нынешней экономической войны, делает Запад и мир крайне уязвимыми перед очень серьезными ответными издержками.
Нынешнее великое противостояние также создает риски и для финансовой системы, самым большим страхом которой всегда должна быть перспектива дефолта. Чтобы оценить этот риск, автор предлагает четырехэтапную теорию создания пароксизмов в мировой экономике. Во-первых, нужно разорвать все контракты с самым важным игроком в важных секторах мировой экономики, во-вторых, необходимо сделать такими секторами энергетику, металлургию и сельское хозяйство.
В-третьих, надо сделать все возможное, чтобы все это произошло на удобной арене с большим количеством рычагов, что увеличивает взаимный риск в случае дефолта. В-четвертых, осталось выпустить демона на свободу в секторах, где доходность капитала была низкой, а инвестиции в последнее десятилетие были достаточно вялыми. Это кажется достаточным условием для серьезного сбоя на товарных рынках, для платежного кризиса, который также является кризисом цепочки поставок, и энергетического кризиса, который также является масштабным продовольственным кризисом.
Такие риски существуют на фоне объявления экономической войны. Кажется, нынешняя ситуация никого не пугает, однако автор признал, что он напуган. Финансовая пресса и комментаторы, напротив, настроены нереалистично оптимистически в отношении «терпимых» издержек для «среднего класса», если скрипучий экономический механизм, которым является мировая экономика, даст сбой.
«Последствия мы оценим позже, когда, как говорят мудрецы, они станут необратимыми», — заключил Хендриксон.
