Найти тему
Елена Панина – РУССТРАТ
Индонезия теснит Запад
02 сентября 2024 года
До сих пор в мире большую часть общественного внимания привлекала Европа, цивилизациями Китая и Индии Запад мало интересовался, а такие страны, как Индонезия вовсе выпадали из медийного пространства. Напрасно. В XXI столетии Индонезия будет играть большую роль, чем Франция.
Предыстория
В эпоху СССР был краткосрочный период, когда Индонезия привлекла всеобщее внимание. Первым значимым событием оказалась конференция 1955 года в Бандунге, на которой было создано Движение Неприсоединения. Индонезия стала инициатором нового тренда, и Москва приветствовала это как важный антиколониальный фактор.
Десять лет спустя ситуация изменилась: в результате государственного переворота в стране произошло массовое истребление коммунистов и им сочувствующих, а позже прокатилась волна китайских погромов. Советские политологи признали, что под координацией американских спецслужб было предотвращено присоединение страны Юго-Восточной Азии к социалистическому лагерю. После этого об Индонезии в Советском Союзе надолго замолчали: говорить хорошо не позволяла предыстория, говорить плохо не было резона, интересы Москвы и Джакарты нигде не пересекались.
Сегодня островной гигант (2 миллиона квадратных километров и 300 миллионов жителей) снова появился в нашем медийном поле.
Демографическая «бронза»
Индонезия – третья по числу граждан страна Азии, четвёртая – в мире, и первая – среди тех наций, которые исповедуют ислам. Это самое многолюдное мусульманское государство и восточный форпост распространения религии пророка Мухаммеда.
На середину 2024 года численность индонезийцев можно оценить в 281 миллион человек. За последние полтора десятилетия население увеличивалось в среднем темпе 1,17 30_ Правда, как и в большинстве регионов планеты, рождаемость в этой стране снижается и уже близка к уровню просто воспроизводства (суммарный коэффициент рождаемости, или среднее количество детей на одну женщину составлял 2,18 в 2021 году).
Любопытно сравнить Индонезию с Соединёнными Штатами, поскольку именно между этими странами до середины века развернётся борьба за «бронзу» в глобальном популяционном первенстве. Если население США, начиная с 2010 года, увеличилось всего на 27 миллионов человек, то население Индонезии за тот же период – на 43 миллиона. В Индонезии положительное сальдо между рождаемостью и смертностью составляло около 3 миллионов в доковидный период и 2 миллиона в разгар пандемии. В то же время в США эта цифра колебалась чуть выше 0,9 миллиона перед распространением коронавируса и упала до 0,2 миллиона в 2021 году. Если бы не мощный миграционный «насос», поддерживающий Штаты, Индонезия имела бы все шансы к 2050 году обогнать США по численности населения.
Более вероятно, что разрыв сократится не столь радикально, так как Индонезия растёт за счёт естественного прироста, а США – в связи наплывом мигрантов. Естественный прирост в Индонезии определённо будет сокращаться, а поток мигрантов в США вряд ли. Во многом это будет зависеть от грядущих выборов.
Индонезия лишена миграционного прироста, миграционное сальдо в стране сходится с небольшим минусом (от 10 до 60 тысяч человек в год), не оказывающим заметного влияния на динамику. Отсутствие притока иноязычного и инокультурного населения служит одной из важных гарантий этно-социальной стабильности. В тех странах, где миграция превышает критический порог, она может порождать межнациональные трения, вести к социальному расколу и территориальному сепаратизму. В отличие от целого ряда других государств мира, Индонезии подобное не угрожает.
Семьсот языков и шесть религий
Индонезийская полиэтничность не подпитывается извне, но и в этой стране имеются в рассматриваемом секторе свои «подводные камни». Здесь на сотнях островов насчитывается около 700 языков и этнических групп. Около половины населения считает своим родным яванский язык, а для межнационального общения применятся так называемый индонезийский язык или бахаса – в остальном мире известный как малайский. На нём разговаривают часть обитателей островов Суматра, Калимантан и граждане соседней Малайзии.
Численно индонезийские малайцы пятикратно уступают яванцам, и почти вдвое – второму по количеству этносу страны – сундам, составляя вместе с родственными группами не более 10 % населения Индонезии. Однако их широкое расселение на разных островах сыграл решающую роль в выборе государственного языка. Малайское наречие бахаса связало архипелаг тысячи островов раньше, чем здесь в XII-XV веках распространился ислам.
Выбор единого языка был сделан осенью 1928 года, когда конгресс молодёжных организаций тогда ещё голландской колонии Ост-Индия принял «Клятву молодёжи». Представители этносов архипелага поклялись считать себя детьми одной родины – Индонезии, одним народом – индонезийским, и хранить верность одному языку (местному диалекту малайской бахасы).
Попытки спаять мультиэтническое единство на общей государственной и цивилизационной основе (Нусантара – «островная земля») в целом оказались успешными. Однако, в монолите индонезийского державного здания есть несколько трещин разной степени риска.
Наименьший риск представляет религиозное разнообразие. Почти 90 % населения страны исповедует суннитское направление ислама, при этом существуют крупные общины христиан (в восточной части архипелага) и индуистов (на Бали). В стране признаётся шесть традиционных религий: кроме ислама и индуизма, сюда входят два направления христианства (католицизм и «прочие»), буддизм и конфуцианство.
Индуизм преобладал во всех густонаселённых районах Индонезии, но около шести веков назад состоялся мирный и быстрый переход к исламу. Индонезийская мусульманская умма обладает очень характерной региональной спецификой. Лишь 30 % индонезийцев исповедуют классический ислам, вдвое больше совмещают мусульманские верования с традиционными индуистскими представлениями. Такое своеобразие позволяет считать ислам объединяющим мировоззрением для подавляющего большинства граждан, и создаёт почву для веротерпимости.
Радикальные исламисты, настаивающие на превращении Индонезии в шариатское государство, занимали в разные годы от 10 до 30 % в парламенте страны. И хотя их доля постепенно растёт, более популярна позиция, сочетающая глубокую религиозность с демократическими ценностями, современные представления о свободе личности с классической нравственностью.
На выборах 2024 года борьба развернулась не между религиозными фундаменталистами и секуляристами, а внутри умеренно-религиозной части спектра, между либеральным Ганджаром Проново и национал-консерватором Прабово Субианто. Попытку оппонировать им с позиций «шариатизации» Индонезии предпринял Анис Басведан, набравший около четверти голосов (его программа отличалась проамериканскими нотами).
Таким образом, ни потенциальный конфликт ислама с другими конфессиями, ни противоречия между религиозной и светской парадигмами Индонезии в настоящее время не представляют сколько-нибудь значимой угрозы для национального единства.
Трещины в этнической мозаике
Повод для беспокойства представляют два других разлома в новой истории страны. Это отношения коренного населения с китайской диаспорой, которая контролирует более трети ВВП. В конце 80-х китайцам-хуацяо принадлежало девятнадцать из двадцати пяти крупнейших компаний, и один-единственный крупнейший китайский концерн давал 5 % национального продукта.
Отмечается очень высокая замкнутость китайкой общины; быт индонезийских китайцев настолько ориентирована на внутриэтническую инфраструктуру (от китайских школ до китайских ресторанов), что многие китайцы умудряются прожить жизнь, не зная языка своих индонезийских соседей. Такая ситуация создаёт почву для развития ксенофобии, неоднократно выливавшейся в массовые китайские погромы (последний раз крупные кровопролитные инциденты имели место в 1998 году).
В последнее время отношения китайской диаспоры с коренными индонезийцами нормализовалось, в том числе на фоне расширения торгово-экономического сотрудничества страны с материковым Китаем и этнически китайским Сингапуром. Однако возрастающая роль китайского капитала может снова растравить «старые раны».
Серьезной этнополитической проблемой Индонезии остаётся проблема Ириана Джайя – принадлежащей стране западной части острова Новая Гвинея. Этот регион населён папуасами, представителями особой ветви экваториальной расы, отличающимися от остальных индонезийцев.
Хотя Индонезия провозгласила независимость от Голландии ещё в 1945 году, Западный Ириан до 1963-го оставался под голландским контролем. В данной местности сильны позиции сторонников независимости, оспаривающих выбор в пользу Индонезии, совершённый без общерегионального референдума. Время от времени в этой части страны вспыхивают сепаратистские выступления.
На Ириан (менее 3 % индонезийского населения) приходится более 20 % территории страны, здесь расположены крупнейшие в мире месторождения меди и нефтегазоносные площади. Правительство проводит политику переселения сюда индонезийцев с других островов, прежде всего с густонаселённой Явы. В настоящее время доля внутренних мигрантов в населении новогвинейских провинций приблизилась к 50 30_
Ещё одним шагом, укрепляющим единство страны, станет перенос столицы с запада в центр Индонезии, с острова Ява на остров Калимантан. Название нового государственного центра – Нусантара («Страна островов») подчёркивает общность индонезийцев. Таким образом, можно с высокой долей вероятности прогнозировать сохранение государственного единства Индонезии и удержание ею четвёртого места в мире по численности населения.
Экономика: из «десятки» в «пятёрку»
[url]https://i.postimg.cc/J0J7kzys/43EPCS-2.jpg[/url]
Судя по темпам экономического роста Индонезии, четвёртое место по населению в не столь отдалённом будущем может послужить основой для четвёртого же места по ВВП. За минувшее десятилетие индонезийская экономика обошла французскую, британскую и бразильскую. В первый год «адских санкций» МВФ предсказывал, что следующей страной, которая пропустит вперёд Индонезию, станет Россия. Однако неожиданный для либеральных экономистов рост российского производства и непредвиденная ими стагнация в ЕС сделали конкурентом-неудачником Германию. Не позже 2025 года Индонезия превзойдёт Германию по объёму ВВП и начнёт бороться за четвёртое-пятое место в мире с Россией и Японией.
Индонезия и сегодня занимает первое место в мире по производству гвоздики и чёрного перца. Когда-то всю прибыль от торговли здесь присваивали себе сначала португальские, а затем голландские колонизаторы. Голландская колониальная империя носила ярко выраженные признаки экономического апартеида: по данным Ангуса Мэдиссона доходы европейцев и коренного населения Индонезии в 1870-1929 годах различались в 40-50 раз.
Вслед за пряностями, сбыт на мировом рынке нашли такие экзотические дары экваториальных джунглей, как пальмовое масло, саго, какао, несколько позже - натуральный каучук. До сих пор Индонезия остаётся среди мировых лидеров по экспорту этих продуктов, но их значение в общем объёме экспорта отошло на третий план. В ХХ веке важное значение в экономике страны приобрели минеральные ресурсы.
Месторождения меди и олова, а также нефти и газа надолго определили специализацию индонезийской промышленности. В 1941 году индонезийское «чёрное золото» сыграло не последнюю роль в стратегии милитаристской Японии: топливный голод подталкивал Токио нанести удар на юг, по европейским колониям, а не по Советскому Союзу.
После обретения независимости Индонезия стала членом ОПЕК, и не раз входила в десятку крупнейших нефтедобывающих стран. Однако бурный рост населения и истощение ресурсов привели к тому, что импорт углеводородов превысил экспорт, и Джакарта была вынуждена в 2008 году приостановить своё членство в ОПЕК. С 2015 года членство было возобновлено, но положенную ей квоту добычи страна выбирает менее чем наполовину.
Сегодня Индонезия позиционирует себя как крупный потенциальный покупатель российской нефти. Чем быстрее растёт индонезийская экономика, тем большие объёмы российского топлива готова эта страна закупать.
В наши дни основными статьями доходов Индонезии стали изделия пищевой промышленности, фанера, сигареты, текстиль, одежда и обувь, химическая продукция и электрооборудование. В стране действует около 270 предприятий автомобильной промышленности, удовлетворяющих львиную долю запросов растущего внутреннего рынка. В последние годы здесь запрещен экспорт непереработанного сырья – меди, бокситов, олова, золота и никеля. В Индонезии имеется около 20 % мирового никеля.
На сегодня в индонезийской промышленности занято немногим более 15 % трудоспособного населения, но производится около 2/5 ВВП. Наличие огромных людских ресурсов в сельской местности позволит обеспечивать устойчивый рост на несколько десятилетий вперёд. Пекин и Вашингтон уже развернули борьбу за одну из самых быстрорастущих инвестиционных площадок планеты. Обе стороны стремятся организовать переработку запрещённого к вывозу сырья.
Учитывая огромное население Индонезии, можно предположить, что местного сырья для обеспечения нужд потенциально возможной тут промышленности будет недостаточно. Эта проблема легко решается – рядом находится такой сырьевой «клондайк», как Австралия.
Соединение огромных людских ресурсов Индонезии и столь же внушительных минеральных ресурсов «зелёного континента» может породить очень эффективный симбиоз, стимулируя быстрый экономический рост в южной части Тихоокеанского бассейна. В таком случае мы впервые с 1500 года будем наблюдать ситуацию, когда страны с западной культурой окажутся ведомыми сырьевыми партнёрами перерабатывающей экономики не западного государства.
https://dzen.ru/a/ZtWKTs_dT0xsxew6
