ВОЕНКОР МАРАТ ХАЙРУЛЛИН, [04.10.2024 11:30]
Марат Хайруллин (https://t.me/voenkorkhayrullin/3388)

Россия – убежище в мире глобального наркотрафика 
(текстовая версия)

В одном из прошлых выпусков журналистских расследований, посвященных наркотрафику США,  мы с Виталием Колпашниковым упомянули операцию «Феникс», которую впервые в 60-х годах прошлого века ЦРУ проводило во Вьетнаме. Суть ее заключалась в уничтожении любого сопротивления политике США такими методами, как массовый террор и запугивание населения, немедленное ликвидирование лидеров, бросающих вызов американскому доминированию в регионе. 
Составной частью программы «Феникс» стало производство тяжелых наркотиков (героина) в соседнем Лаосе и реализация их во Вьетнаме - для финансирования отрядов карателей, терроризирующих собственный народ. 

Торговля наркотиками позволяла, кроме всего прочего, сохранить лояльность местной элиты - все крупные генералы армии Южного Вьетнама имели собственную долю в героиновых поставках и собственную территорию для торговли. 

Так, по итогам вьетнамской кампании, в мире появился первый мощный кластер по производству героина, известный нам сегодня, как Золотой треугольник. 

Производство наркотиков распространилось на соседние Бирму (ныне Мьянма) и Таиланд. Сегодня Золотой треугольник дает на международный рынок около 1000 тонн чистого героина.

Наркотики оказались настолько выгодным делом, что американские спецслужбы начали создавать у себя в стране четкую структуру по регулированию продаж наркотиков. Это прежде всего полностью подотчетное ЦРУ Управление по борьбе с наркотиками. Та самая знаменитая DEA США. И, кроме того, создали сразу после Вьетнама еще один производственный наркотический кластер под боком - в Колумбии. Для производства кокаина и небольшого количества героина. Скажем так, чисто для собственных нужд. 

А уже в 80-90-х США вплотную занялись среднеазиатским рынком наркотиков. Так в 90-е появилась еще одна мировая производственная площадка героина - Афганистан. Прорыв здесь произошел, когда после терактов 11 сентября 2001 года США оккупировали страну. В первый же год их присутствия случилось увеличение посевных площадей мака почти в 100 раз. В последующие годы производство опия-сырца выросло здесь с 1000 тонн до 6000 и продолжает расти. 

И в Колумбии и в Афганистане была развернута та самая программа «Феникс». Только если в первом случае под прицелом США была вся Южная и Центральная Америка, во втором конкретно Россия. 

Оккупация Афганистана совпала с приходом к власти в США неоконов - новых консерваторов, провозгласивших священный поход США за абсолютную гегемонию в мире. Неоконы уже тогда увидели в нашей стране угрозу американскому доминированию, и поэтому было принято решение интенсифицировать программу «Феникс» именно на этом направлении.

Нужно сказать, что наркотизация нашей страны всегда стояла на повестке спецслужб США. Едва Советский Союз рухнул, как под заботливым присмотром американцев началось формирование так называемого Северного маршрута афганского героина через российский Кавказ и сибирское подбрюшье на огромной границе Казахстана.

Героин сразу стал главной движущей силой чеченского сепаратизма в начале 90-х. А так же обеспечил взрывной рост организованной преступности в остальной России - все знаменитые банды той поры так или иначе были замешаны в торговле наркотиками. 

Все это привело к тому, что к концу 90-х Россия стала одним из крупнейших потребителей героина в мире. На пике, в начале 2000-х, у нас от передозировки героином погибало больше 10 тысяч человек в год. А общая смертность от наркотиков и связанных с ними причин, по экспертным оценкам, приближалась к чудовищной цифре в 100 тысяч. 

Ситуация была настолько тяжелой, что в нашем государстве даже не было соответствующей статистики. Россия еще никогда не сталкивалась с такой проблемой в своей истории и просто не имела соответствующего опыта борьбы. 

Осознание того, что мы имеем дело с гибридной агрессией в виде искусственной внешней волны наркотизации, начало приходить нашим правоохранителям только ближе к 2020-м годам.

До этого мы в прямом смысле пустили козла в огород, приняв «помощь» той же самой американской ДЕА в создании и управлении нашего отечественного аналога - Службы по контролю за оборотом наркотиков. 

В этом материале не буду подробно расписывать все перипетии борьбы с наркотизацией нашей страны. Скажу лишь, что реальный перелом наступил в 2016 году, когда смертность от передозировки героином упала в два раза по сравнением с 10-ти летним максимумом - меньше 4000-тысяч в год, и в последующие годы начала устойчиво снижаться. Понятно, что об окончательной победе над наркотиками говорить не приходится, ниже вы поймете, почему. Но, тем не менее, на сегодняшний день Россию можно назвать действительно главным антинаркотическим убежищем планеты. Так как, добившись реальных успехов с этой постоянно растущей гидрой, власти нашей страны пришли к выводу, что надо менять стратегию борьбы с этим мировым злом. И мы можем констатировать, что у нас уже существует уникальная система противодействия наркотизация общества, не имеющая аналогов. 

Мало, кто знает, СВО, кроме всего прочего, является еще и антинаркотической войной. После победы Зеленского на выборах 2019-го на Украине началось немедленное развертывание украинской версии «Феникса», правда, с определенными особенностями. До сырьевых ареалов героина и кокаина было далеко, поэтому ЦРУ приняло решение разворачивать на Украине производство искусственных наркотиков, но слегка переборщили с темпами, чем подорвали европейскую торговлю этой дурью. 

Дело в том, что к 2000-м в Европе сформировался свой мировой производственный кластер наркотиков (4-й по счету), занимающийся исключительно синтетическими наркотиками. Расположен он в Бельгии и Нидерландах. 

У ЦРУ здесь был свой небольшой гешефт в виде нескольких лабораторий в Чехии, как говорится, чисто для собственных нужд. До поры до времени этот статус кво всех устраивал. Однако с уходом США из Афганистана и эпидемией Ковида ЦРУ стало испытывать нехватку сырья для финансирования «Феникса» в прежних объемах. И выпадающие расходы было решено заместить за счет разворачивания массового производства синтетики на Украине.

В первый же год было открыто около 200 лабораторий, однако поток наркотиков пошел не в Россию (это как раз результаты наших усилий), а в Европу. И европейские партнеры возопили. Пришлось около сотни лабораторий закрыть. 

ООН тут же отметило этот факт в докладе 22-го года, как экстремальный - еще никогда ни в одной стране не закрывали столько химических лабораторий единовременно. Особенно в стране, где в былые годы никто особенно не баловался этим производством. 

Кстати говоря, сын Байдена напрямую до сих пор замешен в производстве наркотиков на Украине - де факто в Незалежной твердо считается, что этот бизнес трогать нельзя, так так он полностью принадлежит семье Байденов. 

Итак, мы подошли к некоторому итогу - к 2020 году в мире сформировалось 4 мощных кластера по производству наркотиков: два героиновых, один кокаиновый и еще один синтетический. Общий объем торговли наркотиками оценивается в чудовищную цифру 800 миллиардов долларов. И считается, что он растет примерно каждый год на 20 процентов. 

Как полагают некоторые эксперты, по итогам 2024 года цифра может перевалить за триллион. А это означает, что наркотики могут стать официально товаром номер два в мировой торговле. Первым на сегодняшний день товаром является сырая нефть - два триллиона в год. Вторым газ - около девятисот миллиардов. Третим - наркотики. Дальше за этой троицей с огромным отрывом идут все остальные товары - уголь, железо, золото, медь и т. д. 

И здесь можно задать серьезный вопрос - куда в конечном итоге девается вся эта огромная денежная масса? Это ведь не торговля спичками в подворотне, это реально большие деньги, реально мировая индустрия. И вот здесь тоже очень интересно.

В 1971 году эмират Дубай вошел в состав Объединенных Арабских Эмиратов и почти сразу же получил статус свободной экономической зоны.
Одновременно государственный банк открыл первую инвестиционную площадку, на которой в первый же месяц зарегистрировалось 12 брокерских фирм, обслуживающих исключительно операции Золотого треугольника. На сегодняшний день эти брокеры выросли в собственные финансовые группы, включающие десятки банков и тысячи офшор, зарегистрированных в Дубае. 

У этого конгломерата с годовым оборотом сотни миллиардов долларов даже была собственная закрытая платежная система для своих, по аналогии с Визой и Мастеркард, а называлась она, будете смеяться, «Уолл Стрит». 

Однако жадные американцы и здесь намутили - с 2000-х годов два главных инвестфонда США «Вэнгард Груп» и «БлэкРок» начали активно поглощать дубайскую брокерскую сеть, контролирующую мировую торговлю наркотиками. И когда, скажем так, рядовые акционеры попытались возмущаться, им показательно прикрыли «Уолл Стрит».

И сейчас результат этой наркотической экспансии мы видим по всему миру. Программа «Феникс», придуманная ЦРУ чисто как личный гешефтик для специальных операций, полностью вышла из под контроля. 

Наркотики стали глобальным товаром, к торговле которым подключились основные финансовые воротилы. Торговля нефтью в ближайшее время так или иначе будет сокращаться, потому что она конечна. А производство наркотиков только растет - появляются новые, совершенствуются методы производства уже доказавших свою эффективность зелий. 

В США, например, сразу несколько государственных ведомств занимаются активным стимулированием и развитием данного рынка – это Управление по борьбе с наркотиками США и Министерство здравоохранения США. ЦРУ тоже не собирается сдавать свои позиции, и ряд других служб и ведомств требуют свои доли. 

В прошлом году в Америке было зарегистрировано 90 тысяч смертей от передозировки наркотиками. Специалисты считают, чтобы оценить общую смертность от наркотических причин, надо умножить смертность от передозировки на коэффициент для каждой конкретной страны. Для США этот коэффициент установили в районе 10 - то есть мы имеем миллион смертей в год только внутри страны. И власти США даже не пытаются делать вид, что озабочены этой проблемой. 

Наркотики оказались идеальным товаром – человек, попробовавший их, становится зависимым, а значит гарантирует сбыт. Сами по себе вещества не требуют дорогих инвестиций, площадей, большого количества работников и, что самое важное, веществ для завоевания огромных рынков требуется совсем немного. 

Сейчас в мире, например, производится всего около 1000 тонн чистого героина. Этого достаточно, чтобы обслуживать 100 миллионов наркоманов. А кокаина и того меньше. То есть потенциал развития чудовищный. 

Ударными темпами идет наркотизация Африки и Азии. Европа, которая считалась до последнего относительно благополучной, стремительно догоняет США. И на этом фоне наша страна, конечно, является настоящим Бастионом, Убежищем на пути этого мирового зла. В следующем материале обязательно отвечу на вопрос – почему.

https://alternatio.org/media/k2/items/cache/1ccc05548af70ffcd1ed15403ad4eca5_XL.jpg

Ростислав Ищенко

05 Октября 2024

Практически все революции являются злом. Некоторые, как Великая французская, злом неизбежным ввиду неготовности действовавшей в тот момент элиты к необходимым реформам. Прежде всего неготовности интеллектуальной. Людовик XVI прекрасно понимал необходимость реформ, пытался их проводить, имел ограниченный успех, но не смог довести дело до конца, так как ни он сам, ни его сотрудники-реформаторы не представляли себе объёма, последовательности и конечной цели необходимых изменений, время же для постепенного нащупывания пути было бездарно израсходовано предыдущим царствованием (когда «после нас хоть потоп!»).

Но даже неизбежное зло — всё равно зло. Период революция — стабилизация — реставрация — революция — стабилизация, как правило, занимает около ста лет более или менее бездарного внутреннего кровопролития, подрывающего как внутреннее единство, так и внешние позиции революционной нации.

В России и вовсе период революция — стабилизация занял почти сто лет. И сейчас Путин пытается остановить процесс в точке первой стабилизации, не допустив его до реставрации и второй революции. Ибо, как неоднократно было сказано, ещё одной революции Россия не переживёт (ни как государство, ни как нация).

Поскольку Путин никогда не изучал проблемы государственного строительства и до самого конца 90-х (а скорее, даже до начала нулевых) не сталкивался с ними по работе, необходимо признать наличие у него мощной интуиции. Путь движения огромной страны он выбирает осторожно, пытаясь сто раз отмерить, прежде чем отрезать, но, за исключением мелких погрешностей, неизбежных при таком объёме проблем, всегда в конечном итоге делает стратегически верный и своевременный выбор.

Конечно, у него много советников и огромное количество желающих инициативно представить ему свой проект. Ему есть из чего выбирать. Но окончательный выбор всё равно за ним, и разнообразие возможностей в этом случае не всегда благо, чаще — проблема. Проблема выбора из слишком большого количества вариантов, каждый из которых требует оценки и расчёта.

Просто заявить, что «лимит на революции исчерпан» — половина дела. Дальше надо представить программу, альтернативную революционным потрясениям, которая бы обеспечила развитие страны, устойчивость системы и согласие всех основных социальных групп и политических группировок не выносить политическую борьбу за рамки системы, не создавать внешне легитимированную антисистему для революционного разрушения действующей системы, а использовать исключительно легитимные политические механизмы для постепенных последовательных и практически безостановочных реформ, освящаемых внутренним политическим консенсусом.

Вот тут мы попадаем в замкнутый круг, из которого почти никому не удавалось выйти без революционных потрясений. Чтобы создать систему, избавляющую от революций, нужна революция, которая сломает старую систему. Однако ломающая старую систему революция, запускает порочный круг кровопролития в рамках цепочки революция — стабилизация — реставрация — революция — стабилизация.

Вырваться из этого замкнутого круга смогла Англия в конце XVII века. Как известно, реставрация Стюартов после кромвелевской вакханалии не разрешила внутренних противоречий. Англия оказалась в ситуации примерного равновесия между старой аристократией, опиравшейся на консервативную провинцию, и нового дворянства, разорявшего консервативную провинцию огораживаниями ради повышения прибыльности своего хозяйства.

Повышение прибыльности означало перевод хозяйства с феодально-социалистических (общинных) на буржуазные (частные) принципы. При этом к противоречиям нового дворянства со старой аристократией добавлялись их общие противоречия с городской торгово-промышленной буржуазией.

Это был сложнейший клубок внутриполитических и внешнеполитических противоречий, вызванных стремлением нового дворянства сохранить аристократические привилегии при переводе своего хозяйства на капиталистические принципы. В то время как классические аристократы-консерваторы выступали за то, чтобы вернуть всё как было до Кромвеля, а либеральная буржуазия стремилась изменить политический ландшафт в свою пользу сильнее, чем при Кромвеле (примерно так, как изменила его через сто лет Великая французская революция), новое дворянство желало законсервировать кромвелевские изменения без кромвелевских эксцессов.

Формально это вылилось в борьбу католической реакции против протестантизма. Но в реальности за всеми религиозными распрями, как обычно, стояла экономика с её основным вопросом: в чью пользу произойдёт передел национального ресурса. Поскольку же Англия к этому времени была уже мощной колониальной и торговой державой, флот которой как раз завершал установление своего владычества на морях (морских торговых путях), распри не ограничивались внутриполитическими и религиозными вопросами, но затрагивали и проблему внешнеполитической ориентации (союз с Францией или союз с Голландией).

Отголоски этой борьбы хорошо показаны в фильме «Стакан воды», где придворная интрига конца правления королевы Анны (последней из Стюартов на британском престоле) проходит на фоне более серьёзной внутриполитической и связанной с ней внешнеполитической интриги). Но в эпоху королевы Анны эта борьба уже вошла в цивилизованное русло. Англия прошла развилку, грозившую кровавой революцией и гражданской войной, отягчённых внешним вмешательством.

Удалось Англии избежать кровавой вакханалии и более чем на триста лет обеспечить стабильность и преемственность постоянно реформируемой государственной системы благодаря «Славной революции» ноября 1688 — февраля 1689 года.

Яков II английский (он же Яков VII шотландский) был настолько ярым приверженцем католической (на деле аристократической) реакции, что объединил против себя основные силы королевства (либеральную буржуазию и умеренно консервативное новое дворянство). Даже большая часть сторонников и членов семьи короля Якова осознали опасность новой революции и гражданской войны для их собственного благополучия.

Поэтому «Славная революция» превратилась фактически в бескровный государственный переворот, в ходе которого Яков в результате консенсуса элит был замещён на престоле своей дочерью Марией и её мужем Вильгельмом. Консенсус был настолько полным, что от Якова отвернулись даже его ближайший сотрудник Джон Черчилль (будущий герцог Мальборо) и собственные дочери (Мария и Анна, обе поочерёдно стали королевами Англии).

Фактически в результате «Славной революции» возникла очень устойчивая система, в которой ни монарх, ни парламент не имели всей полноты власти. Более того, даже соединение усилий обеих палат или монарха с одной из палат не обеспечивало эффективного управления. Система не была закреплена в конституции и сейчас освящена больше традицией, чем законами, так как английские элиты осознали одну простую вещь: если система устраивает всех, её законодательное закрепление вредно, так как ограничивает её гибкость, если же система часть общества не устраивает, её законодательное закрепление бессмысленно и вредно, так как никакой закон, никакая конституция не может заставить прекратить борьбу против системы ту часть общества, защита интересов которой в рамках системы не представляется возможной. Революции потому и происходят, что часть общества желает сломать не устраивающее её законодательство.

В очень упрощённом, но в принципе соответствующем моменту её организации виде система, созданная «Славной революцией», предполагала, что монарх будет выступать выразителем и защитником интересов традиционной аристократии (как уцелевшей после Войны роз на островах, так и понаехавшей из Шотландии, Голландии и частично из Франции и Германии), палата лордов выступит представителем интересов нового дворянства, а палата общин — либеральной буржуазии. На деле всё, естественно, оказалось гораздо сложнее, но принцип стремления к внутриэлитному консенсусу при согласовании кардинальных внутриполитических или внешнеполитических шагов сохранился.

Самозванные защитники «униженных и оскорблённых» обязательно спросят: «Где же в этой системе народ?» — и всплакнут по «извечно угнетённому труженику». Но народ никогда не осуществлял власть непосредственно (за исключением доисторических времён, когда вся родовая община собиралась у костра и совместно решала все насущные вопросы).

С усложнением даже первобытной системы до племени, а затем до союза племён «народ» все меньше участвовал в управлении, делегируя свои полномочия специально избираемым лицам и структурам. Как только этот метод стал самоподдерживающейся системой, возникло государство, самое маленькое из коих является достаточно крупной структурой для того, чтобы не иметь возможности опираться на прямое народоправство. Вопрос заключается лишь в том, каким путём, кому, на какой срок и какие конкретно полномочия народ делегирует (как проходит легитимация делегирования власти).

Даже большевики, при всей своей эгалитарной риторике, во-первых, считали народом только тех, кого они относили к трудящимся (причём критерии их были неопределённы, а применение весьма спорным). Но и этому народу, даже в рамках системы, в которой ни дня не работавший на свою страну и никогда не державший в руках ничего тяжелее чернильной ручки профессиональный революционер был «трудящимся», а всю жизнь тяжко горбатившийся на сельскохозяйственных работах минимально успешный крестьянин — «мироедом», большевики не передавали власть непосредственно. Выразителем интересов трудового народа, согласно их теории, был пролетариат (лица, не имевшие никакой собственности и вынужденные продавать свой труд), передовым отрядом пролетариата — ВКП(б) — «орден меченосцев» — догматиков революции, а от имени партии говорил её ЦК. Фактически власть концентрировалась в руках крайне узкой кучки профессиональных революционеров, сумевших на какое-то время убедить народ, что являются выразителями его интересов.

Власть профессиональных революционеров обнулилась уже в рамках предвоенной сталинской стабилизации. Тем не менее созданная ими система оказалась недостаточно гибкой даже после всех усовершенствований 50–70-х годов. Так же, как Людовик XVI, уже не большевики, но обычные коммунисты (после XIX съезда, констатировавшего эволюцию ВКП(б) в КПСС) осознавали необходимость реформ, но не имели достаточного интеллектуального потенциала для их проведения. Система была так построена, что на высшие посты выдвигала приспособленцев, которые хорошо умели нравиться начальству, но не умели принимать на себя ответственность, когда сами становились начальством. В общем, так, до самого своего конца, эта «народная» система интересы народа защищать не научилась. Потому и продержалась всего семьдесят лет.

Наученные Кромвелем английские элиты смогли более эффективно использовать делегированную им народом власть. Потому эта система и держится уже более трёхсот лет без всяких конституций и революций. Американцы попытались её усовершенствовать, задействовав официальный механизм поправок в конституцию. Но поправки только дают возможность подстраивать основной закон под требования времени, если элиты при этом достаточно ответственны. Сама же основанная на нерушимой конституции система гибкой не является. Но гибкую элиту, способную быстро и инициативно находить консенсус по самым сложным вопросам и готовую к постоянным внутрисистемным изменениям, воспитывает лишь гибкая система. Лишь такая система заинтересована в гибкой профессиональной элите.

Я не случайно подчёркиваю гибкость системы, рождённой «Славной революцией». Она себя проявила уже в первые же годы после своего создания. В 1707 году королевства Англии, Шотландии и Ирландии, ранее объединённые личной унией, то есть личностью монарха, обладавшего наследственными правами на все три престола, превратились в Соединённое королевство Великобритании и Ирландии — государство, единство которого не зависело от личности монарха. Таким образом был решён вопрос национального единства в ходе неизбежной смены династии.

Острые исторические, экономические и конфессиональные противоречия привели к тому, что Ирландия (кроме Северной) была для этого государства потеряна в ХХ веке. Но тем не мене даже в этом случае (не прекращавшейся столетиями борьбы) был обеспечен более-менее мирный развод, а после него, во второй половине ХХ века, Великобритания смогла победить терроризм ИРА. Произошло это не в последнюю очередь потому, что британская система предлагала привычную стабильность и традиционно была готова к компромиссу с североирландским католическим меньшинством, а ИРА обещала только вечную «революционную войну» с неясными задачами и никакого компромисса с протестантским большинством, которому предлагалось выбрать между изгнанием и геноцидом.

Так что единственный серьёзный, хоть и локальный, революционный кризис система «Славной революции» пережила, не отступая от основных принципов своей организации.

В России давно нет монархии, выбита или изгнана наследственная аристократия, и даже развитие либеральной буржуазии прервано американской агрессией, в которой российские левые либералы выступили на стороне врага, что привело к переформированию отечественной буржуазии в консервативно-патриотическую.

Но идея государства, созданного «Славной революцией», заключается не в конкретных сторонах внутринационального компромисса, а в самом его принципе. В кардинально отличающихся от Англии XVII века условиях Путин почти четверть века ведёт страну по пути создания и закрепления системы внутринационального компромисса.

Из российского политического пространства убираются только те политические силы и политики, которые выступают с позиций необходимости моментальных революционных изменений, заключающихся в том, чтобы быстро сломать имеющееся и затем строить неизвестно что, неизвестно как и неизвестно зачем. Также вычищаются те группы и индивидуумы, которые занимают позицию коллаборации с врагом, агитации за поражение собственного государства под предлогом ли того, что какие-то политики им не нравятся, под предлогом ли того, что «общественный строй не такой», или под каким-либо ещё предлогом.

Остальные, будь они левые, правые или серо-буро-малиновые, имеют возможность невозбранно агитировать массы и продвигать свои идеи. Но лишь до тех пор, пока не нарушают закон (как формально, так и неформально) и не начинают требовать насильственного ограничения прав своих политических оппонентов или силового свержения власти.

Нашу страну, общество, элитные группы мягко, но настойчиво приучают к решению проблем путём поиска общенационального компромисса, отучают от революционной романтики. Под эту идею выстраиваются и государственные структуры. Главное, что требуется от избираемых структур и назначаемых чиновников любого уровня, — решать проблемы так, чтобы не оставалось обиженных, чтобы в управляемом регионе или в сфере деятельности, закреплённой за ведомством, не росла напряжённость. Способы и методы решения этих проблем они могут выбирать сами, но в рамках полномочий, определённых законом.

Российское право никогда не было прецедентным. Поэтому и жить без конституции Россия не может. Но Путин обеспечил гибкость самой Конституции, которую можно оперативно изменить по инициативе любого органа власти или даже общественной организации, если данная инициатива получила достаточно широкий общественный резонанс, что косвенно подтвердило её актуальность, и которая, создавая прочный фундамент, даёт известную свободу манёвра в согласованных обществом и государством по умолчанию рамках.

Идеальных систем нет. Система «Славной революции», как и создающаяся сейчас в России система гибкого согласования интересов и поиска общенационального консенсуса по каждому существенному вопросу, имеют одну уязвимость. Они требуют наличия грамотной, ответственной, эффективной управленческой элиты. На наших глазах вырождение британской элиты привело к тому, что надёжнейшая, веками освящённая система управления еле сдерживает проблемы, готовые разорвать государство, но уже не решает их.

Вырождение элиты возможно в рамках любой системы и разрушительно для любой системы. Но система, требующая для своего существования наличия квалифицированной элиты, как минимум пытается её создавать, заботится о преемственности правления, о создании условий для позитивного, а не негативного отбора управленцев.

Система же, декларирующая, что эффективным управленцем может быть любой выучивший пару лозунгов догматик, изначально обречена на катастрофу. Мало того, что сама она долго не протянет, она ещё и поставит под угрозу выживание государства и народа, которым не посчастливилось оказаться в сфере её действия.

Россия пройдёт критическую развилку при передаче власти следующему поколению политиков. Если при этом основные принципы системы общенационального консенсуса сохранятся, можно считать, что свою «Славную революцию» Россия завершила и кровавые потрясения ей в ближайшее время не угрожают.

Россия вошла в пятёрку стран мира по объёмам золотых резервов, составляющих рекордные 2335,9 тонны или 179,6 млрд долларов.

---

"Национальный банк Польши уже имеет в своей казне 420 тонн золота. Это означает, что мы символически обогнали Великобританию в этом отношении"

Президент Национального Банка Польши Адам Глапиньский сообщил, что Польша вступила в эксклюзивный клуб крупнейших владельцев золота в составе своих золото-валютных резервов в мире.

При этом лишь 104,9 тонны золота хранится в хранилищах НБП, а оставшаяся часть размещена в Банке Англии в Лондоне и Федеральной резервной системе в Нью-Йорке.