Многа букав. Полностью читать - по ссылке:  http://supernovum.ru/article/315

{Выборочное цитирование}

Главная битва Победы

Представлено новое понимание содержания 14-месячной позиционной битвы на центральном участке советско-германского фронта как стратегии связывания крупных немецких сил угрозой перехвата коммуникаций и принуждения их к несению тяжелых потерь в контратаках  ради предотвращения этих угроз.

...

Борьба за коммуникации привязывала немецкие дивизии к центральному участку советско-германского фронта прочнее, чем цепь собаку. Снять две-три дивизии для оказания помощи южной наступающей группировке группа «Центр» не могла, потому как моментально ставила под удар 5-6 дивизий, а то и целые армии.

Живая сила и техника расходовалась в непрерывных контратаках против советских рот и батальонов там, где это диктовала советская сторона.  Советская сторона не могла еще по состоянию экономики и по уровню подготовки кадров офицеров, летчиков, артиллеристов, танкистов наладить четкое непосредственное взаимодействие войск на поле боя с авиацией и артиллерией. Но она сумела поставить ход боевых действий так, что ограниченные возможности Красной армии использовались максимально. Истребители, которые невозможно было навести на неизвестно в каком месте и куда летящую группу «юнкерсов» реально атаковали «юнкерсы», летящие бомбить советские позиции в районе, например, Зайцевой горы между Спас-Деменском и Юхновым (Калужская обл.).

А все это готовилось так. Буквально два десятка машин-«катюш» незаметно выходили на позицию. Производили залп. После этого пехота без потерь занимала смешанный с землей укрепленный пункт. И это не догадка, а, скажем, конкретный боевой эпизод Жиздринско-Болховской наступательной операции 5-12 июля 1942 года. Именно залп гвардейских минометов, именно перестающие существовать укрепленные пункты, которые пехота берет без потерь. Ровно так же через месяц в Погорело-Городищенской операции мощная артподготовка на протяжении нескольких километров смела немецкую оборону.

В современной войне с высокой плотностью артиллерийского огня никакие инженерные сооружения не спасают. Просто на весь фронт и на каждый день войны высокую плотность огня не обеспечишь. Никакая экономика с этим не справится. А пробить малый участок и идти вперед – бессмысленно. Сам окажешься отрезан. Но вот если ты каждым прорванным малым участком создаешь огромную угрозу, вот тогда война приобретает новое качество. Баснословные потери, которые несут два-три батальона на марше, в атаке и переходящих в рукопашные боях за высотки,  оправданы ради спасения от опасности быть отрезанными нескольких дивизий. Один раз, два, три… А 70 раз? А 170 раз?

Так и воевали на Западном фронте. Неожиданный уничтожающий залп «катюш» в одном месте, серьезная артиллерийская обработка или обработка обороны авиацией в других местах, затем наступление пехоты и танков на небольшую глубину. Резко возрастала угроза участку коммуникаций. Противник не мог иметь за каждой своей ротой мощный артиллерийский резерв. И начинал контратаковать имеющимися силами без достаточно мощной артподготовки. Если советский удар казался достаточно масштабным, гнал по железным и шоссейным дорогам «пожарные» танковые и мотопехотные части

В ходе Ржевско-Сычевской операции лета 1942 года дело доходило до переброски войск транспортной авиацией. И в итоге противник нес те самые классические для обычных, а не подготовленных и не обеспеченных серьезной артиллерийской подготовкой потери 3:1, дополненные потерями на станциях разгрузки и на путях переброски подвижных резервов.

Битвы 1941 года
Если задуматься, то Ржевская битва представляется совершенно удивительной. Весь 1942 год Западный и Калининский фронты боями местного значения перемалывали живую силу и технику немцев, ставя их в такие условия, что потери оказывались по меньшей мере сопоставимыми (если не более тяжелыми для немцев). Плохо технически оснащенная, недостаточно мобильная Красная армия не имела еще возможности адекватно отвечать на наступательную инициативу немцев. Но на Западном и Калининском фронтах практически на весь 1942 год инициатива была перехвачена Красной армией. Именно Красная армия диктовала противнику, куда перевозить по железной дороге танковые дивизии, где атаковать, где нести потери. Просто – угрозой коммуникациям. До которых рукой подать.

Страх немцев оказаться отрезанными по тонким ниточкам железных и шоссейных дорог творил чудеса. Цена четырем Ржевско-Вяземским и Ржевско-Сычевским операциям 1 миллион 100 тысяч потерь, включая санитарные. В безвозвратные потери ушло 370 тысяч. И это оказалось ценой удержания в течение столь важного для нашей страны года в лесах и болотах нескольких десятков дивизий, которые сами в контратаках несли потери, доходившие до 50-80% личного состава и техники.

В наступлении на Кавказ немцам удалось сосредоточить аж 170 тысяч солдат. Посмотрите еще раз на карту. Сотни тысяч квадратных километров, захваченных немцами на южном направлении, не были обеспечены войсками, способными удерживать эти территории. А против Западного и Калининского фронтов ровно в это же время стояла и никуда не могла сдвинуться миллионная группировка. Вот в чем суть Ржевской битвы. Там, где противник мог эффективно наступать, захватывать наши важные экономические районы, там, где на оборону мы должны были расходовать собственных солдат как 10:1, именно там немцы и не смогли сконцентрировать свои усилия. Ведь эффективных путей наступления в степной и лесостепной зон было много. Была возможность наступления через Воронеж, через Лиски (Георгиу-Деж). Далее – широкие возможности маневра на степной и лесостепной равнине с выходом к сердцу советской оборонной промышленности – Поволжью. Наступление здесь было бы обеспечено превосходством в воздухе, маневренностью, квалификацией войск.

Но… войска связаны пожарным реагированием на локальные наступления относительно небольших советских сил то здесь, то там в лесах Калужской, Смоленской и  Калининской областей. А тем временем набирает обороты эвакуированная промышленность. В училищах готовятся лейтенанты, которые в декабре 1942 на Дону остановят Манштейна, авиация и танки радиофицируются. Но для всего этого выигрывают время взвода  и роты на безымянных высотах, затерянных среди лесов. На высотках, которые подвергаются яростным атакам немцев. Вынужденным атакам с сугубо тактическим результатом восстановления положения, не предполагающим никакого стратегического развития успеха.

Главный успех – в отсутствии успеха

Мы вынуждены произносить именно эту фразу. В Ржевской битве, которая внешне представляла собой длительную позиционную борьбу за незначительные пространства, прочитывается глубокий стратегический замысел Генштаба Красной армии. Нет видимых громких успехов? Но в этом-то самый главный успех! Поставить какую-то крупную группировку противника в катастрофическое положение – нет проблем. Но тогда он в целом отойдет на более выгодные рубежи и высвободит себе руки. В 1943 отход с Ржевского плацдарма позволил противнику те танковые дивизии, которые были прикованы к Ржеву, бросить в атаку на Курск. Выпрямили фронт, «сорвались с цепи».

Но немцы считали этот отход огромной удачей – они ушли с Ржевского плацдарма, не потерпев при этом сокрушительного поражения. В 1942 году они не могли этого сделать. Находились в стратегической ловушке. Бесцельно держать в лесах огромные силы – бред. Но и увести не дают, поддерживая режим постоянных угроз всем этим огромным силам. Впрочем, пора бы и честь знать. Почти год крутили противнику мозги. А реально проводить наступления с решительными целями на данном участке фронта было практически невозможно. Действительно, эшелонированная на 80-100 километров в глубину оборона, могла быть сокрушена только слишком большой кровью. Но вот этого-то в планах советского командования как раз и не было. Сами сдадут, когда приспичит. Приспичило после Сталинграда и последующих ему операций. Но и Красной Армии уже не нужна была позиционная война. Пришло время стратегического наступления. Теперь Красная армия могла воевать с немцами на равных и в степи.

А в 1942 противника на Ржевском выступе никто не собирался громить, его только привязывали к центральному участку фронта. Загнали противника в край, куда из-за малочисленности дорог и станций сложно что-то быстро завезти и столь же сложно что-то быстро эвакуировать. И играли с ним в кошки-мышки. Исследователи сражений Ржевской битвы отмечают, например, несинхронность наступления армий Западного и Калининского фронтов в Ржевско-Сычевской операции. Начинает бои 30 июля одна армия (31 армия Калининского фронта против плацдарма на северном берегу Волги, потом переходит в наступление другая (5 августа – 20 армия Западного фронта – Погорело-Городищенская операция), потом наносят свои удары 5 и 33 армии Западного фронта. Почему? Неужто было трудно согласовать время наступления так, чтобы противник не мог маневрировать резервами, перебрасывая их с участка на участок? Нетрудно, но теперь понятно, что никому это и не было нужно. Нужно было именно заставить противника мотать резервы на сотни километров по узким и редким дорогам, подставляться под удары полков Ил-2, аэродромы которых находились прямо за спиной наступавших советских армий. Нужно было заставить противника находиться в постоянном напряжении, в ожидании очередного удара неизвестно где. И цепляться за каждый полк, за каждую дивизию. Не отдавать дивизии наступающему на Сталинград Паулюсу, а наоборот просить подкреплений.  Краса и гордость вермахта мотопехотная дивизия «Великая Германия» была не просто переброшена на Ржевский плацдарм, но уже в августе было получено высочайшее разрешение на ее использование в боях для ликвидации угроз.

Через три месяца в конце ноября 1942 использование мпд «Великая Германия» для ликвидации очередной нависшей угрозы выглядело так. Войска Калининского фронта прорывают оборону и вводят в прорыв 1-ый механизированный корпус Саламатина. Батальоны «Великой Германии» пытаются нанести удар под основание прорыва – отрезать корпус. Ровно этого от них и ждут. 20 минут огня артиллерийской засады – и два атакующих батальона этой дивизии исчезают с лица земли. Противник подтягивает очередные войска, швыряет их в очередные атаки. В конце концов после  тяжелых и кровопролитных для немцев боев корпус Саламатина отрезают. Но для атак против этого единственного отрезанного корпуса приходится задействовать 5 танковых и мотопехотных дивизий и кавалерийскую дивизию. Все делом заняты, все понимают серьезность ситуации. До Сычовки, до проходящей через нее железной дороги  и  корпусу Саламатина, и атакующей навстречу 20-ой армии Западного фронта совсем близко. Того и гляди, вся 9 армия окажется отрезанной.

А тем временем 11 декабря на Дону Манштейну не хватает танковых и мотопехотных дивизий пробить коридор к окруженной под Сталинградом армии Паулюса. В имеющем стратегическое значение контрударе Манштейна на Дону участвует 17 дивизий, из которых всего лишь  5 танковых. А в лесах на Ржевском плацдарме 5 танковых дивизий неделями борются с одним только корпусом Саламатина. Этот момент надо подчеркнуть. 1-ый мехкорпус Саламатина к началу наступления имел 16 тысяч бойцов при 200 с небольшим танках, включая большое количество легких Т-60. И к этим небольшим в масштабах даже фронта силам прикованы несколько немецких подвижных дивизий. Пусть дивизии неполнокровные, пусть в каждой из них нет положенных 100 танков. Но танковая дивизия – не из одних танков. Это еще и мотопехота, умеющая прекрасно взаимодействовать с танками. И все это завязло в боях против, вообще, говоря незначительных, но создавших угрозу вражеским  путям сообщения, советских сил. И в борьбе с этой угрозой немцы потери несут такие, что до лета 1943 указанные дивизии оказывается невозможно использовать нигде. Приходится доукомплектовывать.

Впрочем, когда с ударом Манштейна на юге советско-германского фронта все стало ясно,  дальнейшее сидение Саламатина в окружении теряет смысл. 13 декабря он вполне спокойно выходит из окружения, вывезя всех своих раненых. Дело сделано.  Можно было и раньше, раз уж все так просто. Но к 13 декабря стало понятно, что войска из-под Ржева уже ничем Манштейну не помогут, даже если очень стараться. Поздно. Еще через несколько дней оставшийся с открытыми флангами, на закрытие которых элементарно не хватает войск, фронт немцев на юге начинает рассыпаться в результате серии наследующих друг другу наступательных операций нескольких советских фронтов. За два месяца утрачивается все завоеванное противником за 1942 год.

А не дававшие противнику покоя в течение всего 1942 года Западный и Калининский фронты в районе беспокойного Ржевского выступа прекращают активные наступательные действия. Фронты замирают. Они свое дело сделали. И сделали его превосходно. Вопрос об учебности 1942 года тем не менее остается. Он и вправду учебный. В той же Жиздринско-Болховской операции Западного фронта конкретно изучалось, сколько надо станков «катюш» для проламывания подготовленной обороны противника. 48 станков вполне достаточно на 2 опорных пункта – вердикт. Пехота берет эти пункты без потерь. Плотностью огня около 300 артиллерийских стволов на километр ломали оборону противника в августе 1942. Оборона на погорело-городищенском направлении перед 20-ой армией просто исчезла. Пехота прошла ее без потерь. Зимой 1943 года именно такой плотностью огня ломали глубокую подготовленную оборону немцев при прорыве блокады Ленинграда. Научились.

Учились бороться с отсекающими контрударами противника. Учились предугадывать действия противника и ставить на путях его контрударов сметающие все артиллерийские засады и танковые резервы. В ходе операции «Марс» в последних числах ноября 1942 72-ая штурмовая дивизия немцев в рамках сложившейся тактики пытается отрезать прорвавшиеся светские войска. Но ее полки сами тут же оказываются в окружении и расстреливаются артиллерией. Учились наступать не цепями, а штурмовыми группами. Учились отлаживать взаимодействие между родами войск. Но учились всему этому не вынуждено, не под нажимом противника, а наоборот, прочно владея инициативой.

И, хоть что могут говорить всевозможные авторы, ссылаясь на кровопролитность отдельных локальных эпизодов сражений, в целом это делалось относительно малой кровью. Именно здесь, на центральном участке, вокруг Ржевского выступа. Здесь воевала набирающая обороты советская экономика. Море артиллерийского огня, броня, гусеницы, авиационные моторы, бомбы. Но для того, чтобы они могли воевать вместо солдат, тоже необходимо было не иметь видимых территориальных успехов. Это очень интересный момент.

Мы уже отметили, что за спиной Западного советского фронта был Московский ж/д узел, несколько расходящихся веером от Москвы железнодорожных и шоссейных магистралей, густо пересеченные проселочными дорогами Московская и Калужская области. Любая попытка противника наступать предотвращалась стремительной  переброской резерва. А он сам имел возможность наступать только с тех плацдармов, которые мог обеспечить подвозом боеприпасов и доставкой войск. Т.е. в сущности удары можно было предусмотреть и подготовиться к их парированию.

Так в августе 1942 немцы попытались организовать наступление на Козельском направлении. В бой были брошены 11дивизий, включая 4 танковые. Моментально навстречу им из-под Тулы по железной дороге и по шоссе ускоренным маршем выдвигается целая резервная танковая армия. А находящиеся в ближнем тылу передовых советских войск артиллерийские полки просто выбивают у противника танки. И южное крыло переходит в контрнаступление против обескровленного противника. Всего через неделю после начала наступления из ставки Гитлера приходит приказ превратить операцию с грозным названием «Смерч» в чисто оборонительную. Удержаться бы, куда там наступать. И, обратите внимание, резервная танковая армия располагается в достаточно глубоком тылу – недоступная для действий вражеской авиации. Но переброска ее к фронту в кратчайшее время – не составляет проблемы.

Наоборот, советская сторона имела возможность наносить угрожающие коммуникациям противника удары там, где сама выбрала. Необходимое количество снарядов, бомб и топлива для авиации и танков она могла незаметно сосредотачивать буквально везде. Пользуясь множеством проселков. А сами войска, артиллерийские позиции и склады хорошо укрывал лес. Войска Западного фронта могли навязывать противнику бои в условиях собственного локального превосходства в артиллерии, снарядах, авиационной поддержке, а противник мог противопоставлять им только танковые пушки, легкие минометы, огонь стрелкового оружия. Не потому, что в принципе не имел достаточного количества артиллерии и боеприпасов, а потому что не мог их иметь везде и не мог их быстро сосредотачивать там, где нужно.

Если бы за спиной Западного фронта были те же самые вяземские леса и бездорожье, в которых оказался противник, ситуация изменялась бы на строго противоположную. И это было известно. Далеко ушедшая в ходе зимнего наступления и полуотрезанная  39-ая армия Калининского фронта, имевшая для обеспечения снабжения только одну дорогу, ничего не могла противопоставить операции «Зейдлиц» в начале июля 1942 года. За две недели боев она была истреблена. Жесткая круговая оборона армии в войне огня и маневра бесполезна и практически невозможна. А без дорог нет ни огня, ни маневра.

Без огня и маневра поддерживающих сил бесполезны долговременные бетонные укрепления. Уничтоженная огнем пехота вокруг них, оставляет доты один на один с саперами и огнеметчиками. Героическая, но почти бессмысленная гибель. Пока хребет противнику не сломан, пока он мог наступать, –  входить в бездорожье вяземских лесов советским войскам было бессмысленно и опасно. Это означало передачу инициативы противнику.

Отсутствие же территориальных успехов позволяло в полной мере использовать географическое превосходство, которое конвертировалось в огневое. Сначала это было преимуществом действенности огня. Артиллерия и авиация с необходимым боезапасом сосредотачивались там, где их работа была наиболее успешной. Против  перебрасываемых и контратакующих резервов противника. А по мере роста оборонной промышленности, нарастало превосходство еще и в самой массе огня.

Вывод

Главный вывод должен относиться не собственно к битве, а тому, что за 60 лет после Победы такое понимание событий на центральном участке советско-германского фронта не только не стало основным, но даже не было предложено исторической наукой. Из поля исторического осмысления была выведена гениальная по реализации стратегическая игра советского командования и государственного руководства. Игра, которая позволила ценой относительно небольших потерь на год лишить лучшую в мире армию ее преимуществ. И навязать значительной ее части невыгодную позиционную борьбу за удержание невыгодных позиций. Навязать этой части борьбу в таких географических условиях и по таким правилам, при которых имевшие место существенные недостатки технического оснащения и подготовки Красной армии практически полностью нивелировались. Наоборот в этих условиях она приобретала возможность полноценно вести огневой бой. Полноценно и эффективно использовать нараставшее превосходство СССР в производстве танков, пушек, артиллерии и боеприпасов.

Историческая наука оказалась неспособной произнести ключевое слово: неравноценность. Театры боевых действий для Красной армии в 1942 году были неравноценны. Более мобильная, лучше оснащенная средствами связи, имевшая безусловное превосходство в воздухе немецкая армия только ценой огромных потерь могла быть остановлена на степных фронтах. Наоборот в лесисто-болотистой местности германская промышленность и технически хорошо оснащенные германские инженерные войска могли обеспечить создание глубоко эшелонированной трудно преодолимой обороны. Такой как в полосе Ленинградского, Волховского, Северо-Западного фронтов, собственно на Ржевском выступе и около его основания. Такой фронт мог удерживаться относительно небольшими силами.

Величайший стратегический успех боевых действий Западного и Калининского фронтов в ходе Ржевской битвы заключался в том, что в течение года противнику не удалось использовать преимущества инженерного обеспечения обороны на центральном участке фронта для переноса тяжести своей военной машины на маневренные фронты. Маневренным фронтам не хватало ни подвижных соединений, увязнувших в районе Ржевского выступа, ни просто пехоты хотя бы для надежного обеспечения флангов наступавших в степи армий. И это не было ошибкой немецкого командования, оно многократно пыталось высвободить войска группы армий «Центр» для переброски на юг. Этот результат стал следствием тончайшей стратегической игры советского командования по поддержанию режима непрерывной угрозы разгрома армий немецкой группы «Центр», которая в 1942 году, тем не менее, еще не могла быть реализована.

Благодаря успеху советской стратегии в районе Ржевского выступа – на маневренных фронтах противник имел возможность наступать только ограниченными силами и фактически оказался бессилен создать серьезные угрозы советским центрам оборонной промышленности в Поволжье и на Урале. Более того, из-за ограниченности сил на южном участке он не сумел защитить собственные выдвинувшиеся войска от угрозы окружения и разгрома.

И этот безусловно важнейший для исхода войны стратегический успех Красной армии оказался достигнут ценой сравнительно небольших потерь. И даже наоборот перемалыванием немецкой живой силы и техники самым невыгодным для противника образом – на дорогах, на станциях разгрузок, в вынужденных плохо обеспеченных огневой поддержкой контратаках. С сожалением вынужден констатировать слепоту и даже примитивность мышления ученых отечественной школы военно-исторической науки. Слона-то она и не приметила! Или сознательно не захотела примечать?